Дмитрий Александрович Бородавка

***
Это было в городе
где улицы похожи на коридоры
а птицы на телефонном проводе
подслушивают разговоры…
Я шел, а к ногам прилипала алея,
вспомнить бы, как я попал сюда?
Если выйду сейчас к музею,
значит беда…
Значит вокзал,
который приснился мне,
плачущий расписаниями поездов,
находится на другой стороне
проспектов, планет, миров,
или другого сознания…
Мой город червив трамваями,
человеком червивы здания,
природа – своими созданиями…
Всё, что тонуло - не всплыло,
а пока я стоял, между прочим,
город хозяйственным мылом
зашевелился в ладонях ночи…

***
Мне не жаль твоей религии
пригвожденной к стенке,
я готов поменять мирное
на тяжелое и военное,
все равно на твою экологию
и наркоманов в твоих подъездах,
на недостроенные дороги
и приступы духовной агрессии.
Мне не важен неустроенный быт
и поступков твоих природа,
пока я буду тобой забыт,
я точно не вспомню кто ты.
Пока ты меня подождешь
на углу Карла Маркса – Ленина,
трамвай, словно острый нож
перекрестку порежет вены…

***
Город, язык дорог прикуси,
то, где мы, трудно назвать страной,
в системе всеобщей бесполезности
ты только связующее звено,
и ты ведь знаешь, что кожа осени
в язвах глобального потепления,
но если тебя кто-то спросит –
молчи… Молчи до остервенения.
Тебя выведут в кандалах виадуков
за колючую проволоку оврагов,
ты будешь умирать, умирать в муках,
но молчи и не выдавай никого…
Будь партизаном, Махатмой любимым
с толстым ненасилием под мышкой,
но не вздумай вслух сказать моё имя,
или ткнуть в меня пальцем телевышки…

****
Меня не смущают названия,
а бесит не соответствие
между нашими поведениями
и названиями мест жительства.
Примером – бордель на улице Ленина,
и каждого первого декабря на Кирова
херовы «хамеры» и «мерины»
пролетарские зебры игнорируют….
Меня не тревожат названия,
а бесят уроды и гады,
изнасиловавшие школьницу
на улице Героев Сталинграда…
На Рабочей не платят зарплату,
на Островского кочуют цыгане…
Чтобы измениться разве надо
менять названия?…